Министр промышленности и торговли Российской Федерации Денис Мантуров дал интервью известному немецкому изданию Der Spiegel. Глава Минпромторга рассказал о влиянии санкций, импортозамещении и путях преодоления кризиса доверия между Россией и Западом.
– Денис Валентинович, как западные санкции сказываются на российской экономике?
– Санкции вредят обеим сторонам, служат причиной дискомфорта и дискриминируют ту сторону, в отношении которой принимаются. Я не думаю, что западным странам нравится уничтожать, например, яблоки, потому что теперь они не могут продавать свои фрукты в Россию. Я только что вернулся с Евразийского экономического форума в Вероне. И там на санкции жаловался не я, а итальянские предприниматели. Для меня очевидно, что санкции не могут продолжаться вечно – тем более что они в определенном смысле идут вразрез с международным правом, и введены они были не Советом Безопасности ООН и не Всемирной торговой организацией (ВТО).
– Причиной введения санкций стала аннексия Крыма – нарушение международного права!
– Любые политические проблемы не могут решаться посредством карательных экономических мер. Хочу лишь заметить: для нас здесь речь идет не об «аннексии», а о воссоединении. Однако, будучи министром промышленности, я вижу в санкциях не только вызов, но и большой шанс. Еще недавно мы импортировали 96% станкостроительного оборудования. Но ведь это же нонсенс, когда такая крупная индустриальная держава, как Россия, настолько зависит от заграницы. Теперь растет спрос на наше собственное оборудование.
– В каких отраслях?
– В разных. Например, наши нефтегазовые компании покупают все больше российской техники. Для меня как министра промышленности это отрадно.
– Можно подумать, что вы даже благодарны Западу за санкции…
– Повторяю – в санкциях нет и не может быть ничего хорошего ни для стран, которые их вводят, ни для тех, против кого они направлены. Тем не менее для российской промышленности и сельского хозяйства они имеют позитивный эффект. Хотя, с другой стороны, в результате финансовых санкций, ограничивающих доступ к кредитам зарубежных банков, мы имеем определенные сложности…
– …что в долгосрочной перспективе ведет к изоляции.
– Россию невозможно изолировать, для этого она слишком интегрирована в мировую экономику. К сожалению, многим компаниям на Западе посылают сигнал: не ходите в Россию, потеряйте свой рынок. И сегодня мы более тесно сотрудничаем со странами БРИКС, с Китаем, Индией, Бразилией и Южной Африкой. На их долю приходится 30% мирового валового продукта. Россия не хочет и не будет самоизолироваться. Это было бы абсурдом. Мы будем по-прежнему покупать лучшие технологии, какие мы только можем найти на мировом рынке. Например, буквально сегодня я встречался с израильской компанией, которая планирует наладить у нас производство режущего инструмента.
– Не боитесь, что снижение реальных доходов населения в текущем году примерно на 10% выльется в социальные протесты?
– Во всех странах экономика развивается циклически. Долгое время наша экономика динамично росла, сейчас она проходит через низшую точку. Все нормализуется. И тем не менее, россиянам живется неплохо. Один из показателей – обеспеченность собственным жильем большинства семей в России.
– Не все с этим согласны. Так, американское рейтинговое агентство Moody’s в августе негативно оценило российскую политику импортозамещения.
– Я рекомендую экспертам из Moody’s приехать к нам, в Россию, чтобы получить более объективную картину, я найду время для общения с ними. Как министр промышленности, я считаю своей задачей развивать российскую экономику, а не просто поддерживать ее на плаву. Поэтому еще до начала санкций мы начали принимать меры по импортозамещению. Так, мы много инвестируем в сельскохозяйственное машиностроение и сегодня производим зерноуборочные комбайны, соответствующие мировому уровню, которые продаем даже в Америку!
– В ответ на санкции Запада Россия ввела собственные санкции, отказавшись от импорта сельскохозяйственной продукции из государств ЕС. Почему вы наказываете собственный народ, который теперь не может покупать итальянские сыры, польские яблоки, немецкие колбасы?
– Зайдите в наши магазины – ассортимент продуктов огромен! За короткое время нам удалось создать, например, мощную индустрию птицеводства. Дело вкуса, но вот я люблю мясо индейки – оно здоровое и нежирное – и ем прекрасную ветчину из нее российского производства. И, возможно, наш потребитель не может сейчас купить колбасу какого-то конкретного производителя из Германии, но при этом у нас есть аналогичная колбасная продукция, производящаяся в России, и в том числе по немецким рецептам.
– Главное, сократилась покупательная способность населения. Цены резко выросли.
– Но только на импортную продукцию. И я спрошу вас: почему?
– Потому что ваше импортное эмбарго действует как протекционистская мера, и конкуренция отсутствует.
– Нет. Потому что рубль упал к доллару и евро за полтора года больше чем на 30%. Это помогает нашему экспорту, который только в области машиностроения вырос на 7%. Но есть продукция, которую мы вынуждены закупать за рубежом. Например, апельсины, которые, в силу климатических условий, не выращиваются в России, мы покупаем в других странах и по более высоким ценам.
– Если все так хорошо, тогда почему в текущем году российская экономика сокращается примерно на 4%?
– Потому что мы сильно зависим от экспорта нефти и газа. Богатые природные ресурсы и накопленные валютные резервы создают, с одной стороны, некую «подушку безопасности», которая сегодня смягчает падение, но, с другой стороны, мы слишком долго на ней почивали.
– Есть и другие факторы, в силу которых Россия во многом не исчерпывает собственный потенциал: коррупция и «дефицит» правового государства.
– Вы знаете, за последние несколько лет ситуация во многом изменилась. Например, в международном рейтинге Всемирного банка Doing Business мы со 120-го места в 2010 году – между Коста-Рикой и Бангладеш – поднялись сегодня на 51-е. И мы не намерены этим довольствоваться, ситуация будет улучшаться.
– Сотрудничество в области экономики может послужить путем к преодолению глубокого кризиса доверия между Россией и Западом?
– Определенно да. Концерн Siemens остается в России вот уже 150 лет – он был и при царях, и при коммунистах. Но когда немецкое правительство говорит главе Siemens, что на российский экономический форум в Санкт-Петербург ему лучше не ехать, то это огорчает и выглядит странно.
– В последние годы доля государства в российской экономике неуклонно росла. По-вашему, это правильный путь?
– Знаете, государству не следует контролировать производственные активы на постоянной основе. Но мне известно по собственному опыту, что порой его помощь необходима. В 90-е годы вертолетостроение находилось в плачевном состоянии. Появилось слишком много инвесторов, отрасль была полностью разобщена. Сегодня она консолидирована и открыта для инвестиций. И другой пример: недавно мы продали 50% нашего концерна «Калашников» частным инвесторам. Только представьте себе – «Калашников», гордость нашего стрелкового оружия!
– Издержки, связанные с аннексией Крыма, а также с помощью пророссийским сепаратистам на востоке Украины, а теперь и с интервенцией в Сирии, колоссальны. Россия может себе их позволить?
– Вы снова пытаетесь вывести меня на тонкий лед политики….
– Отнюдь, мы говорим о деньгах, которых недостает для инвестиций.
– Президент Владимир Путин и правительство премьер-министра Дмитрия Медведева делают все, чтобы помочь нашей промышленности. Автопром без государственных субсидий потерял бы не 25%, а все 50% объема производства. Мы продолжаем инвестировать и в самолетостроение. К слову, «Суперджет» – это не только российский проект, но и европейский. 50% комплектующих поставляются из Европы. И мы ожидаем, что наступит момент, когда и европейские компании начнут покупать у нас самолеты.
– Стремительное наращивание расходов на оборону на протяжении последних лет тормозит экономический рост?
– Отнюдь. Оборонная промышленность – это двигатель прогресса. По всему миру в «оборонке» находят применение лучшие достижения фундаментальной науки.
– Но разве Советский Союз прекратил свое существование отчасти не потому, что производил слишком много хороших танков и боевых самолетов, но не делал приличных телевизоров?
– Не беспокойтесь: мы не повторим допущенных тогда ошибок. У наших граждан должны быть и есть сегодня хорошие телевизоры, автомобили и холодильники, в том числе отечественного производства. А вы знали, что производитель кухонной техники Bork был основан российскими разработчиками? А что это такое, знаете? (вытаскивает из кармана пиджака смартфон с двуглавым орлом на обратной стороне).
– YotaPhone российского производителя, который, правда, на прошлой неделе был куплен одной гонконгской компанией.
– Да, часть инвесторов – это гонконгские фирмы. И – да, YotaPhone собирают в Китае, так же, как и Apple iPhone. Но в следующем году откроется сборочный завод YotaPhone в России.
– Как и Bork, создатели которого зарегистрировали свою фирму в Германии, многие лучшие российские инженеры уезжают искать счастье за границу.
– Так было в 90-е годы. Тогда из России выехала целая армия, сотни тысяч специалистов. Сегодня они возвращаются назад, получив ценный опыт, а европейские компании, инвестировавшие в Россию, по-прежнему продолжают работать в нашей стране.
– Германия долгое время была любимым торговым партнером России…
– …и Германия останется им.
